МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И ЕЕ ОСОБЕННОСТИ . НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ

Облик современной цивилизации коренным образом отличается от того, каким он был пятьдесят лет назад. После второй мировой войны несмотря на различия в уровне экономического развития все страны были вовлечены в мировую систему индустриального хозяйства, неотъемлемой частью которого являлись ведущие капиталистические державы, социалистические страны, в том числе и Советский Союз, создавший гигантскую промышленную империю. При этом периферия была представлена главным образом колониальными владениями, оставшимися частью данной системы, обеспечивавшей мировое хозяйство сырьем и энергоресурсами.

Как и всякий новый этап развития цивилизации современный был вызван зарождением, развитием и распространением технико-технологических инноваций.

Исследуя закономерности хозяйственного развития промышленно развитых стран, ученые выявили определенную цикличность в ходе инновационных процессов и разработали ряд теорий, объясняющих цикличность развития мировой экономики. Наиболее распространенной является теория «длинных волн», разработанная Н.Д. Кондратьевым. В этой теории делается попытка объяснить определенную цикличность в ходе развития мировой экономики, периодически повторяющимися 40–50-летними циклами внедрения крупных промышленных нововведений. В результате меняются ключевые отрасли, соотношения факторов размещения отраслей экономики, появляются специфические районы концентрации новейших производств.

В соответствии с этой концепцией с начала промышленной революции и на протяжении ХIХ–ХХ вв. принято выделять 4 «длинных волны» (табл. 1). Каждой из них соответствовали свои основные страны инноваций. В каждой из этих стран, в свою очередь, возникали ведущие районы концентрации новейших отраслей и производств, служившие базами для диффузии нововведений в другие районы.

Первый индустриальный период в развитии производительных сил, доступный для анализа по имеющимся источникам фактических данных, начался промышленным переворотом и индустриализацией и породил три первые технологические революции, совпавшие с длинными циклами. Этот период можно назвать фазой развития производства средств производства, отразившегося в опережающем росте производства средств по сравнению с производством предметов потребления. Именно таким образом создавалась материально-техническая база для регулирования экономического роста и расширенного воспроизводства, которое вследствие изначально заложенного структурного дисбаланса первого и второго подразделения, а, следовательно, противоречия производства и потребления, спроса и предложения определяло наступление кризисов перепроизводства. Однако вплоть до конца ХХ в. это противоречие разрешалось за счет распространения технологических революций вширь, в новые отрасли производства, в новые страны и регионы, втягиваемые в воронку индустриализации, т.е. экстенсивно.

Таблица 1

Длинные волны. Конъюнктуры и технологические революции

Источник: YJSHIHIRO KOGANE. Long Wave of Economic Growth // Futures/ 1988. Oct. P. 536.

Во второй индустриальный период развития производительных сил были созданы новые промежуточные продукты (электричество, синтетические материалы, компьютеры и т.д.). Основное отличие этого периода от первого – изобретение множества конечных продуктов, включая предметы длительного пользования (автомобили, электроприборы, радио, телевизоры). Этот период условно можно назвать фазой производства предметов потребления, или конечных продуктов. Если в первом периоде осуществлялось насыщение средствами производства всей экономической структуры и происходил глобальный структурный сдвиг за счет перелива ресурсов в промышленность, то во втором периоде массовое производство предопределило адекватный ему переход к массовому потреблению. Это противоречие уже не могло разрешаться экстенсивно, так как производство имело пределом достигнутый уровень общественного благосостояния и платежный спрос трудящихся как основных потребителей конечной продукции. Внутри этого периода индустриального развития произошла смена монополистического капитализма государственно-монополистическим и обозначился переход к новым формам транснационального по охвату и «государственно-корпоративного» по содержанию капитализма.

На современной стадии развития производительных сил, которую на данном уровне наших знаний можно назвать научно-информационной, капитализм получил новый импульс движения. Эта стадия отличается от индустриальных периодов не только развитием мирового производства и потребления, но и становлением новой технологической парадигмы соотношения факторов производства, включающей качественно новую рабочую силу, орудия и предметы труда и новую модель организации и управления общественным воспроизводством. Это происходит благодаря становлению информационного комплекса, резко меняющего все элементы структуры воспроизводства и экономического роста, формирующего новую динамику соотношения отраслей, взаимосвязи производства и потребления и, наконец, новый технологический способ производства и длинный цикл.

В соответствии с изменением влияния тех или иных факторов на процесс экономического развития стран их можно градуировать по времени вступления в разные фазы развития производительных сил с соответствующим переходом от одного технологического способа производства к другому ( рис. 1).

Анализ рис.1 подтверждает положение о том, что страны вступают в последовательные стадии экономического развития и переходят от одной технологической революции к другой вне зависимости от общественного строя. Кроме того, очевидна и разновременность прохождения разными странами стадий и ступеней развития в ХYIII–ХIХ вв.

Страной, первой бросившей технологический вызов своим ближайшим соседям и всему миру, явилась Англия, где «громадный подъем производственных возможностей (в ХYIII–ХIХ вв.) потребовал, хотя бы по причинам политическим, адекватной реакции на континенте».

Вместе с тем наблюдается сближение сроков вступления различных стран в одну и ту же стадию, а также совмещение стадий развития благодаря увеличению динамичности экономических процессов и интенсификации воспроизводства в ХХ в.

Основой длинных волн являлось, по мнению Н.Д. Кондратьева, движение технического прогресса с момента появления до момента приложения и развития новых отраслей, ответственных за производство средств производства, а также движение добычи золота. Повышательная волна большого цикла сопровождается, по Кондратьеву, не только усилением интенсивности малых и средних промышленных циклов, но и крупными социальными потрясениями, а также вступлением новых стран в мировое хозяйство, что не является причиной длинных волн. Значит, рост темпа и напряженности хозяйственной динамики приводит к росту социальных противоречий, к вовлечению новых территорий в мировое хозяйство в результате обострения борьбы за рынки сбыта и источники сырья. Общей же причиной большого цикла конъюнктуры является развитие экономических потребностей или, по выражению

Н.Д. Кондратьева «направление и интенсивность научно-технических открытий является функцией запросов практической действительности».

Длинные волны – явление международное, которое прослеживается не столько на примере отдельных экономик, сколько при анализе международного производства и потребления, а также динамики мировых цен на товары и услуги и других показателей мирового экономического развития. Движение параметров экономического роста отдельных стран имеет свой собственный рисунок, что зависит от времени наступления периода технологических революций. Именно поэтому некоторые государства переживают значительный экономический подъем во время мирового спада (например, новые индустриальные страны Юго-Восточной Азии во время мирового экономического спада, начавшегося в 70-х годах ХХ в.), или спад в течение мирового подъема (в США и Великобритании в период 1947– 1973 гг.).

По оценке некоторых исследователей, в настоящее время мировое хозяйство находится в начальной фазе пятого кондратьевского цикла, который связан с широким внедрением микропроцессоров, роботов и успехами генной инженерии. К началу 80-х гг. техническое оснащение производств практически полностью обновилось. Промышленность получила станки с числовым программным управлением (ЧПУ), роботы, автоматические линии, гибкие производственные системы (ГПС) быстрой переналадки. В сельском хозяйстве стали внедряться биотехнологии и генная инженерия. Наука получила микроэлектронику и информатику, что значительно облегчило интеллектуальные усилия специалистов. Новая революция произошла в области связи: появились оптико-волоконные кабели, спутники и параболические антенны, сотовые станции, факсы, обеспечившие возможность мгновенного и надежного соединения любых точек земного шара. Появление в 1990 г. сети Интернет помогло создать принципиально новую систему коммуникации, оказывающую теперь влияние на все сферы человеческой деятельности, в том числе и экономическую. Каждые 24 часа при помощи компьютеров на мировом финансовом рынке перемещается более 1 трлн долл. США.

Важнейшим показателем перехода к новой фазе «длинной волны», так называемому постиндустриальному этапу развития, стал быстрый рост производительности труда и, соответственно, сокращение доли занятых в сфере производства. Сфера услуг – ее размеры, рост и харак- тер – стала важнейшим показателем уровня и типа развития стран. Из этой обширной «третичной» сферы теперь выделяют и «четвертичную» «сферу знаний» – науку, информатику, подготовку кадров, культуру.

Таким образом, «большая волна» в результате процесса проникновения значительного количества технически взаимосвязанных предметов и орудий труда в производство приводит к созданию новых технологических способов производства, новых технологических систем. Последовательное введение и проникновение в воспроизводство этих систем требует радикальной реорганизации производственного процесса, особых форм труда, управления и планирования как на уровне предприятий, так и в масштабах всего народного хозяйства.

Следовательно, происходит преобразование законов становления, развития и устаревания технологии, науки и техники в законы экономики, закономерности интенсификации воспроизводства и экономического роста, и в последней четверти ХХ в. мы явились свидетелями нового витка поглощения технологических, организационных и институциональных нововведений и формирования новой траектории эволюционного развития государств и единых региональных воспроизводственных комплексов мирового хозяйства.

Мировая экономика в конце ХХ века впечатляет своими масштабами. Достаточно сказать, что совокупный ВВП планеты в 2000 г. составил 30971,1 млрд долл., а в ценах и по паритету покупательной способности (ППС) 44,002.4 млрд долл. США( табл. 2).

В ходе предыдущего развития мирового хозяйства сформировалась отраслевая структура, которая представлена совокупностью его частей, исторически сложившихся в результате общественного разделения труда. Она выражается долей отдельных отраслей и подотраслей в общем объеме всего производства (по стоимости продукции).

Макроотраслевая структура хозяйства отражает самые крупные экономические пропорции: между производственной (материальной) и непроизводственной сфеами, а в сфере материального производства –между горнодобывающей промышленностью, сельским хозяйством, рыболовством, лесным хозяйством (все объединены в первичный сектор), обрабатывающей промышленностью (вторичный сектор) и непроизводственной сферой (сферой услуг), включающей кредитно-финансовую систему, торговлю, транспорт и связь, здравоохранение, образование, бытовое обслуживание и др. (все входят в третичный сектор), и информационным сектором, который включает процесс создания, обработки, хранения и распространения информации, а также обеспечения функционирования всей информационной структуры (четвертичный сектор экономики), табл. 3.

Именно эти пропорции, в первую очередь, определяют принадлежность той или иной страны к аграрному, аграрно-индустриальному, индустриальному, постиндустриальному, а также информационному обществу.

Последнее, как уже отмечалось, формируется буквально на наших глазах, оно связано с быстрым развитием информационного сектора экономики и знаменует собой переход наиболее развитых стран от «постиндустриального» к «информационному», или «постсервисному», обществу.

Для современного мира определяющим фактором стала экономическая дифференциация стран. Распад колониальных империй выключил освободившиеся государства из системы традиционного разделения труда и сделал экономики развитых стран гораздо более самодостаточными, чем ранее. В развитых странах наука превратилась в главную производительную силу. Появление высоких технологий позволило великим державам отказаться от развития прежними темпами собственного индустриального производства, перенеся ряд, в первую очередь, трудоемких, но не очень сложных производств в развивающиеся страны Латинской Америки и Юго-Восточной Азии.

Составлено автором по данным: Конкурентоспособность национальной экономики. Внешняя торговля: состояние и перспективы. –Мн.: Национальная академия наук Беларуси, Институт экономики НАН Беларуси, ИООО «Право и экономика» 2002. Статистический ежегодник, 2001. – М.: Межгосударственный статистический комитет СНГ, 2001.

В результате в конце 80-х – начале 90-х гг. мир разделился на три части:

— первая включает развитые постиндустриальные государства, занимающие лидирующие позиции в области высоких технологий и контролирующие инвестиционные потоки;

— вторая включает страны, специализирующиеся на добыче сырья и поставках сельхозпродукции и зависящие ввиду слабого развития науки и техники от постиндустриальных стран, новых технологий, современных машин и оборудования;

— третья группа государств появилась в результате краха социалистической системы и перехода стран к созданию рыночной экономики. Эти страны обладают достаточно высоким производственным и научно-техническим потенциалом, но социально-экономические трудности, переживаемые этими странами в переходный период, не позволяют им пока занять соответствующее, достойное место в мировом хозяйстве.

Наибольших успехов в мировой экономике добились постиндустриальные страны, однако формирование современной структуры их экономики происходило в очень сложных условиях.

Формирование постиндустриальной системы было подготовлено быстрым экономическим ростом 50-х – 60-х гг. Этот рост и обусловил повышение благосостояния населения развитых стран, позволил больше средств направлять на развитие науки, новых технологий. В свою очередь, применение достижений НТП привело к изменению структуры производства и занятости. Если в 1955 г. в США в обрабатывающей промышленности и строительстве было занято до 34,7% совокупной рабочей силы и производилось около 34,5% ВНП, то с начала 60-х гг. ситуация стала меняться, и к 1970 г. доля обрабатывающей промышленности в ВНП опустилась до 27,3%, в занятости – до 25,0. В то же время возросло значение сферы услуг. В начале 70-х гг. большинство исследователей, рассматривавших становление постиндустриального общества, говорили о нем как об обществе, основанном на услугах.

Еще одной важнейшей чертой современной эпохи стал прогресс науки и образования. Так, за два десятилетия, прошедших после окончания второй мировой войны, расходы США на НИОКР выросли в 15, а расходы на все виды образования – в 6 раз, хотя сам ВНП лишь утроился. В 1965 г. США тратили на НИОКР и образование 10% ВНП.

Результатом этого процесса стало изменение традиционной модели экономики. Резко снизилась роль добывающих отраслей и сельского хозяйства при относительно стабильной роли промышленности в ВНП и занятости, но «третичный» сектор впервые занял одно из доминирующих мест в структуре хозяйств развитых стран и по своей значимости превзошел «первичный сектор».

Следствием этого процесса явился перенос производства ряда массовых товаров американскими, европейскими и японскими компаниями за пределы национальных границ, что заложило основы новых индустриальных стран НИС. Разработка новых энерго — и сырьесберегающих технологий сделали развитые страны менее уязвимыми от их поставщиков из «третьего мира».

Таким образом, формирование первых предпосылок перехода к постиндустриальному обществу подготовило почву для резкого снижения роли первичного сектора как в экономике развитых стран, так и в мировом масштабе. В условиях, когда третичный сектор становится абсолютно доминирующей сферой общественного производства, первичный окончательно теряет свое прежнее значение.

К началу 70-х годов сложилась ситуация, в которой впервые в истории целостность и сбалансированность мировой индустриальной системы была нарушена. И если раньше для капиталистической экономики были характерны циклические кризисы перепроизводства, то в этот период отрицательные явления в экономике стали результатом первого системного кризиса индустриальной экономической модели. В сложившихся условиях индустриальный сектор занял место аграрного в качестве следующей потенциальной жертвы технического прогресса.

Начало первого системного кризиса связывают с «нефтяным» кризисом 1973 г., когда начался рост цен на нефть, к январю 1974 г., страны – члены ОПЕК увеличили цены на нефть в два раза. В результате суммарная стоимость поступающей на американский рынок нефти увеличилась с 5 млрд долларов в 1972 г. до 48 млрд долларов в 1975 г. при некотором сокращении объемов поставок.

Возросли цены и на другое сырье: уголь – на 20%, никель – на 60%, медь – более чем на 70%.

К 1 июля 1980 г. цена на нефть достигла рекордных 34,72 долл. за баррель (что в сегодняшних ценах составляет более 60 долл. за баррель) .

В результате впервые за послевоенные годы в развитых странах возникла серьезная инфляционная волна. Возросли цены, повысилась стоимость жизни (например, в США на 133%), увеличилась безработица.

Попытка исправить положение за счет регулирования процентной ставки без радикального изменения бюджетной и налоговой политики не принесла результатов в США и других развитых странах

Конец 70-х годов стал одним из самых драматических периодов в истории западных стран. Главная опасность в то время исходила не от военно-стратегической мощи СССР (а также его союзников), а от самого несовершенства индустриальной системы, требующей для своего развития все большего количества ресурсов и сырья. Ее зависимость от внешних рынков оказалась столь существенной, что в 1974 г. лидеры «третьего мира» вполне серьезным образом поставили на заседании Генеральной ассамблеи ООН вопрос об установлении так называемого «Нового международного экономического порядка». Фактически в ультимативной форме западным странам предлагалось присоединиться к серии специально разработанных торговых соглашений, определявших цены на большинство основных природных ресурсов, отказаться в одностороннем порядке от подавляющего большинства тарифных ограничений на импорт продукции из развивающихся стран, а также изменить патентное законодательство таким образом, чтобы передача современных технологий развивающимся странам стала максимально дешевой.

Однако следствием этих негативных событий для развитых стран стало ускорение структурной перестройки экономики, был взят курс на развитие нематериалоемких отраслей и сокращение отраслей «первичной» сферы. В 1973–1978 гг. потребление нефти в расчете на единицу стоимости промышленной продукции снизилось в США на 2,7% в годовом исчислении, в Канаде – на 3,5, в Италии – на 3,8, в Германии и Великобритании – на 4,8, а в Японии – на 5,7%, а спрос на нефть в 1979 г. впервые обнаружил ту же степень эластичности, что и на большинство потребительских товаров. Между 1970 и 1983 гг. в США доля сельского хозяйства в общем объеме ВНП снизилась на 19%, строительства – на 30%, в то же время доля отраслей сферы услуг выросла почти на 5%, в том числе торговли – на 7,4%, а телекоммуникаций – на 60%. Следствием этого стало повышение внимания предпринимателей к рынкам той продукции, потребление которой могло расти, не наталкиваясь на насыщенность спроса. Структурный кризис придал дополнительный динамизм таким новым отраслям промышленности, как телекоммуникация и электроника; увеличил спрос на услуги образования и здравоохранения; обеспечил бум в области индустрии моды и развлечений и т.д. Структурные изменения продолжались нарастающими темпами: с 1975 по 1990 г. доля занятых в американской промышленности упала с 25 до 18% рабочей силы, тогда как за предшествующие 15 лет она уменьшилась лишь с 27 до 25%; с 1982 по 1992 г. доля материальных активов в балансовой стоимости американских компаний сократилась с 62 до 38%, тогда как доля информационных продуктов и интеллектуального капитала выросла с 37 до 61%.

Следствием структурной перестройки явилось и снижение темпов экономического роста. Если между 1965 и 1973 гг. экономики промышленно развитых стран развивались с темпом около 5% в год, то в 1974 г. рост замедлился до 2%, оставаясь на этом уровне все следующее десятилетие. Особенно заметно снизились темпы роста в сфере материального производства с 3,21 до 0,71%. Однако следствием этих негативных процессов стало долгосрочное процветание экономически развитых стран. Основные усилия и средства в этих странах были направлены на разработку новых технологий, внедрение достижений НТП в производство, хотя это не привело к быстрому росту ВВП, как развитие массового производства, но обеспечило абсолютное технологическое доминирование развитых стран.

К началу 90-х гг. члены «большой семерки» обладали 80,4% мировой компьютерной техники и обеспечивали 90,5% высокотехнологичного производства. Только на США и Канаду приходилось 42,8% всех производимых в мире затрат на исследовательские разработки, в то время как доля Латинской Америки и Африки, вместе взятых, не превышала 1% .

Новый этап развития постиндустриального общества начался в

1992 г. С этого момента все западные страны вступили в полосу устойчивого роста информационного сектора экономики, ставшего основой хозяйственного прогресса. Можно утверждать, что этот этап характеризуется неуязвимостью постиндустриального мира, развивающегося на прочной внутренней основе.

Экономический подъем 1992–2000 гг., ставший самым продолжительным за всю историю США, ознаменовал начало того этапа развития западных стран, на котором они выступают как сформировавшиеся постиндустриальные системы. Согласно подсчетам экспертов в 90-е годы более 70% роста их валового национального продукта обусловливалось не в сугубо материальной сфере производства, а за счет повышения образовательного уровня работников, распространения новых информационных технологий.

К началу 1995 г. в США при помощи информационных технологий производилось около трех четвертей добавленной стоимости, создаваемой в промышленности, а американские производители контролировали 40% всемирного коммуникационного рынка, около 75% оборота информационных услуг и четыре пятых рынка программных продуктов. Все это стало реальностью потому, что уже с середины

80-х гг. ХХ в. США демонстрировали принципиально иной тип хозяйственного роста, нежели их основные соперники.

Экспорт услуг из развитых стран достиг почти 900 млрд долл., в то время как для всех остальных регионов мира этот показатель не превосходил 200 млрд долл.

При этом следует отметить, что индустриальная составляющая экономики развитых стран не только не была разрушена, но и сохранилась фактически в неизменном виде, доля промышленного производства на протяжении всего периода оставалась относительно стабильной, а технологический прогресс также исходил, в первую очередь, из потребностей промышленного сектора.

Сегодня в большинстве постиндустриальных стран увеличиваются темпы роста ВНП, а лидерство США в мировой экономике становится несомненным. Если в 1989–1995 гг. среднегодовые темпы роста американской экономики составляли 1,9%, то в 1996–1998 гг. производительность в американской экономике повышалась в среднем на 1,4% в год, а в 1995–1999 гг. этот показатель составил уже 2,9%, в первом же полугодии 2000 г. темп роста производительности превысил темп роста ВНП и достиг 5,2% – самого высокого показателя за последние 17 лет.

Аналогичные тенденции характерны и для западноевропейских стран. Здесь с начала 90-х годов отмечается повышение темпов роста ВНП. По данным Handelsblatt Euroland Barometer, экономический рост в зоне евро достиг 3,4% во втором и 3,5% в третьем кварталах 2000 г., что является максимальным показателем за 90-е годы.

Завершившийся первый системный кризис индустриального типа экономики свел к минимуму значение «первичного сектора» хозяйства и стимулировал быстрый рост «четвертичного сектора». Развивающиеся страны, специализирующиеся на производстве продукции первичного сектора и эксплуатации своих природных ресурсов, после неудачной попытки «силового» воздействия на формирующийся постиндустриальный мир оказались в подчиненном положении по отношению к тем странам, в экономике которых доминирует «третичный сектор».

В последние годы ряд исследователей стали выделять даже «пятеричную» сферу «золотых воротничков» – аппарат государственного и частного управления, консалтинговые фирмы и другие «десиженмейкерс».

Характерной чертой в развитии современного мирового хозяйства является глобализация. Эксперты МВФ определяют глобализацию как «раст