Проблема объяснения предпосылок экономического поведения людей состоит в том, что их действия выступают лишь переводчиками их мыслей, и чтобы правильно понять этот «перевод», необходимо овладеть как «языком» действий, так и «языком» мыслей. Для этого нужно выяснить: существуют ли некие общие закономерности мышления человека, которые предопределяют его экономический выбор, и если существуют, то каковы они? Ответ на этот вопрос во многом зависит от того, в каком свете мы воспринимаем человека в процессе его хозяйственной активности. «Человек экономический» возникает перед нами в образе независимого, компетентного, эгоистичного, рационально мыслящего существа, стремящегося к максимизации выгоды путем выбора экономических альтернатив на основе предварительной калькуляции выгод и издержек.
Закономерности экономического поведения такого субъекта, вытекающие из реализуемых им принципов оценки и выбора альтернатив, были изложены экономистом Оскаром Моргенштерном и математиком Джоном фон Нейманом. Они выдвинули ряд аксиом экономического выбора, среди которых аксиома постоянства, которая гласит: «Если Вы
А предпочитаете В, а В предпочитаете С, то Вы должны А предпочесть С». Например, если Вы, желая узнать новости, просмотр телепередач предпочитаете чтению газет, а газеты предпочитаете слушанию радио, то Вы, стремясь получить информацию о последних событиях, должны предпочесть телевизор радиоприемнику. Случаи несоответствия конкретных выборов данной аксиоме экономисты объясняли непостоянством и несовершенством людей, которые склонны делать ошибки. Не удовлетворившись подобными объяснениями, экономические психологи выдвинули тезис о том, что люди постоянно непостоянны, но отклоняются от постоянства систематическим образом, который может быть измерен и изучен. Например, при оценке вероятностей наступления различных событий, распространены следующие систематические ошибки мышления индивида:
эффект репрезентативности (переоценивается надежность малых выборок); эффект наглядности (переоценка вероятности ярких, запоминающихся событий); эффект эгоцентризма (использование преимущественно собственного опыта); эффект консерватизма; эффект Ирвина (переоценивается вероятность желательного события и недооценивается вероятность нежелательного); эффект якоря (влияние точки отсчета, с чем сравнивается); эффект края (недооценивается возможность вероятных событий и переоценивается – маловероятных); эффект Монте-Карло (при оценке вероятностей двух последовательных независимых событий люди стремятся устанавливать между ними связь); эффект Стоунера (позитивный сдвиг риска в групповых решениях по отношению к индивидуальным).
Подобные смещения оценок являются значимыми субъективными факторами, влияющим на экономическое мышление человека и, соответственно, – на его экономическое поведение. Экономические социологи, стараясь расширить объяснительные возможности концепции экономического поведения, стремятся выявить объективные факторы, влияющие на оценки человека, лежащие в основе его экономического выбора. Другими словами – определить как специфика хозяйственной деятельности в конкретной сфере приложения трудовых усилий влияет на экономическое мышление человека и каким образом это отражается в его экономическом поведении.
Английский философ и экономист Адам Смит (1723 – 1790), анализируя основные способы зарабатывания денег (по сути – различные типы экономического поведения) выделил пять главных условий, которые «компенсируют малый денежный заработок в одних занятиях и уравновешивают большой заработок в других»: 1) приятность или неприятность конкретных занятий; 2) величина затрат (финансовых, умственных, физических), необходимых для их освоения; 3) постоянство или непостоянство занятий; 4) степень доверия, оказываемого лицам, которые занимаются ими; 5) вероятность или невероятность успеха в них. Эти условия определяют баланс действительных или воображаемых выгод и издержек, на которых основывается экономический выбор индивида. Альтернативные варианты, выбираемые в каждом из пяти условий зарабатывания денег исходя из склонностей и предпочтений людей, определяют их экономическое поведение. В зависимости от сделанного выбора и соответственно – реализуемой модели экономического поведения, формируется соответствующий образ мышления. Например, человек, вложивший в обучение значительные силы и средства, ожидает получение существенного дохода от своей хозяйственной (профессиональной) деятельности, который компенсировал бы его издержки и, кроме этого, принес прибыль.
Таким образом, контекст хозяйственной деятельности влияет на субъективные оценки ее результатов и в зависимости от этих оценок человек либо воспроизводит либо изменяет тип своего экономического поведения. Основываясь на материалах республиканского социологического исследования, проведенного Институтом социологии НАН Беларуси в 2001 г., проанализируем, как респонденты оценивают свое материальное положение и каково их экономическое поведение в зависимости от формы занятости. Изначальная посылка данного анализа состоит в том, что экономическая оценка, как субъективное отражение объективной реальности, складывается на основе преломления характеристик оцениваемого объекта (имущественного положения, социально-экономической ситуации) через экономическое мышление индивида, которое формируется в процессе его хозяйственной деятельности. Особенности последней во многом определяются формой занятости, в которой индивид реализует свой умственный и физический потенциал работника. Авторские социологические исследования показали, что одним из значимых дифференцирующих признаков, определяющих специфику формы занятости, является тип собственности коллективного хозяйствующего субъекта, в структуру которого вовлечен работник. Изложенные соображения определили содержание гипотезы о том, что респонденты склонны по-разному оценивать свое материальное положение в зависимости от формы собственности, в которой они заняты.
Непосредственной эмпирической основой явились данные по
г. Минску – региону, где интенсивнее всего соприкасаются, взаимодействуя друг с другом, предприятия разных форм собственности. Массив респондентов удалось разделить на три достаточно наполненные группы: занятых на предприятиях государственной формы собственности (252 чел.); занятых на предприятиях негосударственной формы собственности – ОАО, ЗАО, ЧП и т.д. (139 чел.); не работающих на момент опроса (159 чел.). В результате проведенного анализа выявлено, что представители выделенных групп и в самом деле по-разному оценивают собственный имущественный статус и материальное положение своей семьи. Занятые в негосударственной форме собственности склонны относить себя к более высокой имущественной группе, чем работающие на государственных предприятиях и не работающие (рис. 9.1). Следует отметить, что никто из респондентов не идентифицировал себя с «богатым человеком». По всей видимости, полное отсутствие такой оценки, прежде всего, связано с живучестью в массовом сознании постсоветского общества «стереотипа Корейко», который ориентирует человека не афишировать свой реальный имущественный статус.
При ответе на вопрос относительно материального положения семьи, респонденты несколько более свободны в своих оценках (рис. 9.2). Очевидно, психологически проще определить как «очень хорошее» материальное положение семьи в целом, нежели открыть свой собственный высокий имущественный статус. Расчет средних оценок по группам показывает, что респонденты, занятые в негосударственной форме собственности, склонны видеть материальное положение своей семьи в более позитивном свете, чем представители других групп. Средняя оценка по группе работающих на государственных предприятиях составила 2,45 (по пятибалльной шкале); работающих на негосударственных предприятиях – 2,75; не работающих – 2,53. Заметим, что по третьей группе получена средняя оценка, превышающая оценку представителей первой группы. Такой результат, с одной стороны, свидетельствует о том, что отсутствие вклада респондентов в семейный бюджет компенсируется вкладом других членов семьи, а с другой является косвенным показателем развитости неформальных (теневых) видов экономического поведения. Будучи вовлеченным в неформальную сферу занятости, респондент на вопрос «Ваше основное место работы?», как правило, отвечает «В настоящее время не работаю». Действительным же ответом на это вопрос является – «В настоящее время не работаю в формальной сфере занятости».
Таким образом, респонденты, занятые в негосударственной форме собственности, склонны оценивать как собственный имущественный статус, так и социально-экономическое положение своей семьи более высоко, чем представители других выделенных групп. Субъективной предпосылкой такой оценки выступает более активное экономическое мышление, свойственное работникам негосударственных предприятий. Подобный образ мышления характерен для представителей данной группы потому, что, с одной стороны, негосударственная форма собственности, как сфера приложения трудовых усилий, привлекает работников, мышление которых изначально отличается креативностью, вариативностью и рационализмом, а с другой – структура и содержание трудовых отношений негосударственной сферы стимулируют выработку названных качеств в экономическом мышлении занятых в этой сфере работников. Следствием активного образа мышления выступает соответствующая – активная стратегия экономического поведения (рис. 9.3).
В процессе реализации оформившихся стратегий экономического поведения респонденты создают объективную предпосылку для своих оценок – доход, получаемый в результате своей трудовой активности. Анализ таблицы сопряженности формы занятости респондентов с оценками среднего дохода на одного члена их семьи, свидетельствует о следующем: величина дохода зависит от формы собственности, в которой занят респондент, а в русле нашего анализа – от характера реализуемой им экономической стратегии. Показателен тот факт, что планку среднего дохода на одного члена семьи в 140 тыс. рублей преодолели лишь 2,0% занятых в государственной форме собственности и 3,1% не работающих, в то время как среди представителей группы занятых в негосударственной форме собственности таких оказалось 10,8%. Доход от 71 до 140 тыс. руб. отметили 28,0% респондентов, занятых в негосударственной форме собственности, 24,6% – занятых на государственных предприятиях и 8,8% не работающих. Таким образом, проведенный анализ подтверждает выводы экономистов о том, что «негосударственный сектор имеет более высокие приростные показатели, чем государственный сектор, выше зарплату и доходы, рентабельность производства» (Плотницкий М.И., 1998).
Итак, сформулированная гипотеза подтверждена, а именно: оценка респондентами собственного имущественного статуса и материального положения своей семьи в значимой степени зависит от их формы занятости. Причем, респонденты, занятые в негосударственной форме собственности, склонны к более позитивным оценкам, нежели работающие на государственных предприятиях и не работающие респонденты. Таким образом, связь между экономическим мышлением и экономическим поведением носит двусторонний характер. С одной стороны, субъективные характеристики экономического мышления (ориентация на: сам процесс «думания»; на коммуникацию и связанные с ней переживания; на конкретное «дело») обусловливают выбор человеком той сферы хозяйственной активности, которую он считает наиболее приемлемой для реализации индивидуального типа экономического поведения (прямая связь). С другой – будучи более или менее осознанно включенным в конкретную сферу хозяйственной деятельности, человек, чтобы не быть «белой вороной», склонен воспроизводить типичные для этой сферы модели экономического поведения, что влияет на формирование соответствующего образа его экономического мышления (обратная связь).